Владимир Поселягин - Дитё. Боярин [СИ]
- Да, господин десятник.
- Одна нога тут другая за пролёткой. Бе-егом!
Мальчишка сорвался и рванул куда-то по главной улице, мы же неспешно направились вниз, где как нам сообщили, находился самый крупный вещевой базар. Через минуту нас нагнал стук колес, обернувшись мы увидели как в большой повозке устроился довольный посыльный. Мы все уместились в ней, так что с удобствами доехали до рынка.
За три часа, мы обошли половина торговых рядов и закупили то, что нужно. Девять пистолетов, шесть ружей. Ружейного пороху два бочонка, свинца восемь прутов по десять килограмм каждый. Так же я купил два килограмма твердого мыла, и шесть литров жидкого в двенадцати запаянных кувшинчиках. Пусть будет запас.
После покупок мы съездили на ушкуй, где сдали все вооружение Синицыну, они с Ветровым распределят по свободным людям, сформировав третий десяток стрелков. Пистолеты пойдут лучникам для непосредственной защиты.
Убрав мыло в один из сундуков в своей каюте. Я вышел, и сев в пролетку велел кучеру возвращаться в город. В этот раз со мной ехали другие воины из охраны. Произошла пересмена. У меня еще были планы в городе, думаю, бабенку какую найти. А то спермотоксикоз уже не стучался в ворота, и фактически выбил их. Нужно сбросить напряжение, раз двадцать думаю за эти четыре дня успею.
В Твери такого мастера как в Нижнем я не нашёл, поэтому пока переделка оружия под кремневые замки была не возможна. Никто не брался за столь тонкую работу. Был один кузнец, на него все кивали. Так он еще две недели назад уехал проведать родственников в Москву. Ветров и многие воины намекали, что фитильные ружья это позапрошлый век, даешь кремневые, но пока с переделкой придётся погодить. Даже Синицын говорил про такой замок на пушки, все лучше чем фитилем пользоваться. Я обещал подумать, хотя, что тут думать? Делать надо. Мастера-кузнеца искать. Будем надеяться, что в Новгороде такой найдется.
Четыре дня я отъедался и отдыхал душой и телом. Бабенку я все-таки нашел. Случайно, во время прогулки повстречал у церкви девку с шальными глазами. Она оказалась вдовушкой с живущей в районе корабельных мастеровых, это в северной части города. Она была швея по профессии, надо же как-то кормиться. Так и познакомились. Пришел пошить пару шелкового белья, а дальше закрутилось. Хоть она очень сопротивлялась, оказалось, ей промыл мозги местный поп. Мол, грех. Сволочь. Но с другой стороны молодец, после мужа мужиков она не привечала, гоняла от себя. Меня тоже пыталась, но куда там ей? Ничего, правда к своим двадцати годам она была слишком не опытна, да и что там все-то два года семейного опыта, даже детей не завели.
В общем, из Твери мы уходили с печальными лицами. Полина мне понравилась, но уж больно она была набожна, после любой нашей встречи бежала церковь молиться, поэтому, несмотря на ее роскошное тело, расстался я с ней без сомнений.
Многих моих людей провожали семьи. С Немцовым пришли все его родственники, аж, двадцать человек. Долго они стояли и махали нам вслед, когда мы отходили от причала. На глазах некоторых воинов, преимущественно местных, наворачивались слезы.
- Как отдохнули Федор? - спросил я кормчего, который, с усердием занимался навигацией, видимо, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Расставаться с семьей, хоть и не на большой срок, тяжело.
- Хорошо, боярин. Младшенькая уже и ходит и говорит. Меня вот не узнала, - вздохнул он.
Кормчему было тяжело. Пять детей, жена, его и ее старики, все на нем. Еще семья брата, но тот имел лодку и рыбачил, имел хоть какой-то доход. Тот во время отсутствия брата помогал его семье. Ну а так как Федор вернулся довольно обеспеченным человеком, на серебряный рубль можно было и деревеньку прикупить, то расплатился с братом подарками, дом старый продал, купил рядом с доплатой, но больше и новее. На остатки умудрился найти небольшой ушкуй, который теперь принадлежал ему и брату, пополам. Они собирались заняться перевозками по рекам. Купцов, не имеющих свои корабли, но желающие нанять такое судно немало, без хлеба не останутся. В общем, хорошая задумка. Пока Фёдор со мной, на ушкуе кормчим будет ходить его брат, в команде старший сын Фрол. Пусть постигает науку, четырнадцать весен все-таки.
С остальными тоже все благополучно, кто поддержал семью деньгами, кто купил новый дом, скотину. Подарки родным. В общем, отошли от пирса мы в умиротворенном состоянии.
Даже я себя сумел порадовать подарком. Не поверите, настоящая испанская гитара, правда гриф немного непривычно изогнут и струны из кишок, а так звучание даже лучше. Перебор был классического звучания. Короче, классное приобретение, сколько раз я вспоминал свою семиструнную, что осталась в Союзе.
Пока меня не было, Синицын в городе нашёл еще четверых помощников из мальчишек. Тоже сироты, и тоже помышляли воровством и кражами. Перевоспитаем, не впервой. Поступил он просто, выпустил большинство мальчишек-пушкарей в город с наказом восхвалять меня, а одеты то они по местным меркам богато. Вот они покупая на базаре сладости и рассказывали как им хорошо под боярином и как интересно. Дальше Олег только отбирал лучших. Вот четырех и отобрал.
Отроки мне понравились, они еще были в обносках, я же не дал своего согласия, но смышлёные живые глаза давали понять, что это то, что нужно. Дуракам у пушек не место.
После принятия присяги, мы как раз ушли в одну из проток, и стали подниматься вверх по течению, Тверь скрылась с глаз еще полчаса назад, Синицын отвел новеньких на бак. Где их раздели, помыли и выдали запасную униформу, я закупил десять лишних на замеру. Сами понимаете дети. Быстро порвут. Так что скоро у меня стало вместо трех расчетов, пять по три человека. Четверо новичков органично влились по одному в каждый расчет. Дальше до вечера мы шли под постоянные команды или Синицына или второго канонира Волошина. Они тренировали расчеты. Ветров не отставал от артиллеристов, и тоже тренировал три десятка стрелков и лучников. Я для этого выделил четыре килограмма пороха и десяток свинца. Так что иногда ушкуй окутывался дымом сгоревшего пороха, после залпов стрелков. Даже лучники из своих пистолей сделали пяток выстрелов привыкая к еще не привычному оружию. Но то что оно может спаси им жизни они понимали прекрасно. Были свидетелями не одного такого случая.
Отойдя от города километров на шесть, я заметил что несмотря на то что команда уже вошла в ритм, воины как раз отдыхали, все равно еще печалиться, вспоминая родных. Незаметно улыбнувшись, я решил проверить покупку, и поразить своих людей. Как поют местные я знал прекрасно, так что разница думаю, будет существенная.
Когда я открыл дверь, часовой сделал шаг в сторону чтобы не мешать мне попасть в каюту, изнутри выскочила Ласка и с радостным лаем начала носиться по палубе, ловко уворачиваясь от мальчишеских рук. Забрав гитару, я вернулся на палубу и сел на бухту каната, сделав перебор, привлекая к себе внимание всех своих людей. На секунду я замер. Не знаю почему мне пришла именно эта песня, но хотелось спеть именно ее:
